Алан Бут - "Последний поход Сайго" - эпизод 21

В нескольких километрах от деревушки Акадани женщина зазвала меня к себе в дом, чтобы угостить простоквашей, соленьями, арбузом и чаем. Я устроился на татами между четырьмя ее детьми, которые предложили мне посмотреть, как они справляются со школьными заданиями на лето. Старшему сыну, лет двенадцати, нужно было нарисовать карту мира; подошел он к этому очень добросовестно, взяв большой кусок плотного белого картона. Каникулы почти закончились, и карта тоже двигалась к завершению. Великобритания была вычерчена безупречно, и размерами состязалась с Северной Америкой, в то время, как Японию явно неоднократно стирали и перерисовывали (судя по бороздам, оставленным острым карандашом), и с каждым разом она становилась все меньше и меньше. В настоящий момент она как раз сравнялась по площади с островами Силли.
( Read more... )

<== Раньше *** К оглавлению *** Дальше ==>

Алан Бут - "Последний поход Сайго" - эпизод 21

В нескольких километрах от деревушки Акадани женщина зазвала меня к себе в дом, чтобы угостить простоквашей, соленьями, арбузом и чаем. Я устроился на татами между четырьмя ее детьми, которые предложили мне посмотреть, как они справляются со школьными заданиями на лето. Старшему сыну, лет двенадцати, нужно было нарисовать карту мира; подошел он к этому очень добросовестно, взяв большой кусок плотного белого картона. Каникулы почти закончились, и карта тоже двигалась к завершению. Великобритания была вычерчена безупречно, и размерами состязалась с Северной Америкой, в то время, как Японию явно неоднократно стирали и перерисовывали (судя по бороздам, оставленным острым карандашом), и с каждым разом она становилась все меньше и меньше. В настоящий момент она как раз сравнялась по площади с островами Силли.
( Read more... )

<== Раньше *** К оглавлению *** Дальше ==>

Лему - лемово

"...and another guy I'm very fond of is Stanislav Lem, a Polish writer who has been superbly translated into English. That's doubly impressive because it's a very densely verbal style, with lots of word play. Translating it into English must have been extraordinarily difficult, and in many cases it's been very well done."
"...еще мне очень нравится Станислав Лем, польский писатель, которого превосходно перевели на английский. Это вдвойне примечательно, потому что он пишет очень плотным языком, на постоянной игре слов. Перевести это на английский - невероятно сложно, но во многих случаях удалось."
(Douglas Noël Adams, via /.)

Да, Майкл Кандель, хотя он и не назван по имени. Я о нем как раз с год примерно назад писал, в связи с грустным событием.

Адамс же в этом случае раскрывает свое языковое чутье - рассуждая о том, насколько хорошо сделан перевод, оригинала которого он видеть не мог.

Upd. Услужливая Википедия, как всегда: рядом с работами Канделя имеем более или менее официальный перевод "Соляриса" на английский, выполненный кем-то неизвестным с французского, сделанного еще кем-то неизвестным (имена красными буквами).

Лему - лемово

"...and another guy I'm very fond of is Stanislav Lem, a Polish writer who has been superbly translated into English. That's doubly impressive because it's a very densely verbal style, with lots of word play. Translating it into English must have been extraordinarily difficult, and in many cases it's been very well done."
"...еще мне очень нравится Станислав Лем, польский писатель, которого превосходно перевели на английский. Это вдвойне примечательно, потому что он пишет очень плотным языком, на постоянной игре слов. Перевести это на английский - невероятно сложно, но во многих случаях удалось."
(Douglas Noël Adams, via /.)

Да, Майкл Кандель, хотя он и не назван по имени. Я о нем как раз с год примерно назад писал, в связи с грустным событием.

Адамс же в этом случае раскрывает свое языковое чутье - рассуждая о том, насколько хорошо сделан перевод, оригинала которого он видеть не мог.

Upd. Услужливая Википедия, как всегда: рядом с работами Канделя имеем более или менее официальный перевод "Соляриса" на английский, выполненный кем-то неизвестным с французского, сделанного еще кем-то неизвестным (имена красными буквами).