определять ступени - не мое дело

Мне всегда казалось очевидным, что Пабло у Гессе - это Сидней Беше. Я даже вписал это в википедическую статью (в обе). Сейчас стал искать - и многочисленных независимых подтверждений тому не нашел, как ожидалось бы при, повторю, полной очевидности. В англоязычной части Сети - копии и перепевки все той же Википедии. В русскоязычной есть одинокая статья Л. Б. Переверзева (на джаз.ру), написанная еще в 1978 году, где эта мысль выражена с вопросительной интонацией (и о существовании которой я раньше не знал). И все.

Но ведь:

• оба - американские креолы в межвоенной Европе, явление нечастое


• я здесь уже упоминал про саксофон, который Гессе время от времени называет "трубой" - что, возможно, означает прямой сопрано-сакс, "фирменный" инструмент Беше, на который он в начале 20-х переходит практически полностью


• время полностью совпадает: описываемые в книге события принадлежат 1926 примерно году, а в 1925-1926 Беше и разъезжал по Европе в составе "La Revue Negre" (и оказался на следующий год в Москве, как ни странно - с оркестром Ладнье и Арле-Тиц). В начале книги джаз для героя - нечто, чего надо сторониться, "меня обдало лихорадочной джазовой музыкой, грубой и жаркой, как пар от сырого мяса", но вместе с тем "грубой дикостью он глубоко задевал и мои инстинкты, он дышал честной, наивной чувственностью" - дуальность (очередная), которая, по-моему, указывает и на недавнее знакомство с явлением.

Впрочем, это все свидетельства косвенные. Как и, скажем, сцена в "Степном волке", где Гарри сопровождает Пабло к заболевшему музыканту - и неоднократное упоминание Шилтоном странноприимного отношения Беше к заехавшим в Европу коллегам (в Sidney Bechet: The Wizard of Jazz - не могу сейчас найти цитату) .

В 1959 году, незадолго перед смертью, Беше надиктовал (а кто-то очень точно записал, сохранив интонацию) нечто вроде автобиографии, под названием Treat It Gentle ("C этим - понежнее"?). То есть, то, что там написано, могло быть известно Гессе при соблюдении двух условий - если являлось личным убеждением, и если выражалось в современных личных разговорах.

"Music like when one foot keeps coming up and going down on the ground when there's something stirring to make it move that way . . . when all the leaves maybe are lying low and the wind is coming through them sombre like...That's stepping music—it's got to rush itself right off your voice or your horn because it's so excited. You can feel it. People, they go looking for music, you know, needing it. And the music—it's any damn thing; it's whatever it is you need. Like when you're sad sometimes, you want to remember something, maybe something you was happy about once..."
"Музыка - ну, когда нога все время вверх-вниз, постукивает, когда что-то внутри крутится, что эту ногу двигает... как листья - они, скажем, лежат себе на земле, и тут сквозь них ветер, такой, мрачноватый... Такая притопывающая музыка - ей хочется сорваться с голоса твоего, или с дудки, потому что она очень заводная. Это чувствуется. Люди, они ведь ищут музыку, вот в чем дело. Стремятся к ней. А музыка - она любая совершенно; что тебе нужно, она тем и будет. Вот когда грустно, к примеру, то хочется что-нибудь такое вспомнить, от чего, значит, когда-то было хорошо..."

"А если я возьму свою трубу и сыграю модное шимми, то это шимми, хорошее ли, плохое ли, все равно доставит людям радость, ударит им в ноги и в кровь. Только это и важно. Взгляните как-нибудь на балу на лица в тот момент, когда после долгого перерыва опять раздается музыка, -- как тут сверкают глаза, вздрагивают ноги, начинают смеяться лица! Вот для чего и играешь... Самая бедная машинисточка вспоминает у себя в конторе последний уанстеп и отстукивает на своих клавишах его такт. Вы правы, пускай у всех этих одиноких людей будет своя немая музыка, "Томление" ли, "Волшебная флейта" или "Валенсия"! Но откуда же берут эти люди свою одинокую, немую музыку? Они получают ее у нас, у музыкантов..."

И еще: Summertime (4.5М).

определять ступени - не мое дело

Мне всегда казалось очевидным, что Пабло у Гессе - это Сидней Беше. Я даже вписал это в википедическую статью (в обе). Сейчас стал искать - и многочисленных независимых подтверждений тому не нашел, как ожидалось бы при, повторю, полной очевидности. В англоязычной части Сети - копии и перепевки все той же Википедии. В русскоязычной есть одинокая статья Л. Б. Переверзева (на джаз.ру), написанная еще в 1978 году, где эта мысль выражена с вопросительной интонацией (и о существовании которой я раньше не знал). И все.

Но ведь:

• оба - американские креолы в межвоенной Европе, явление нечастое


• я здесь уже упоминал про саксофон, который Гессе время от времени называет "трубой" - что, возможно, означает прямой сопрано-сакс, "фирменный" инструмент Беше, на который он в начале 20-х переходит практически полностью


• время полностью совпадает: описываемые в книге события принадлежат 1926 примерно году, а в 1925-1926 Беше и разъезжал по Европе в составе "La Revue Negre" (и оказался на следующий год в Москве, как ни странно - с оркестром Ладнье и Арле-Тиц). В начале книги джаз для героя - нечто, чего надо сторониться, "меня обдало лихорадочной джазовой музыкой, грубой и жаркой, как пар от сырого мяса", но вместе с тем "грубой дикостью он глубоко задевал и мои инстинкты, он дышал честной, наивной чувственностью" - дуальность (очередная), которая, по-моему, указывает и на недавнее знакомство с явлением.

Впрочем, это все свидетельства косвенные. Как и, скажем, сцена в "Степном волке", где Гарри сопровождает Пабло к заболевшему музыканту - и неоднократное упоминание Шилтоном странноприимного отношения Беше к заехавшим в Европу коллегам (в Sidney Bechet: The Wizard of Jazz - не могу сейчас найти цитату) .

В 1959 году, незадолго перед смертью, Беше надиктовал (а кто-то очень точно записал, сохранив интонацию) нечто вроде автобиографии, под названием Treat It Gentle ("C этим - понежнее"?). То есть, то, что там написано, могло быть известно Гессе при соблюдении двух условий - если являлось личным убеждением, и если выражалось в современных личных разговорах.

"Music like when one foot keeps coming up and going down on the ground when there's something stirring to make it move that way . . . when all the leaves maybe are lying low and the wind is coming through them sombre like...That's stepping music—it's got to rush itself right off your voice or your horn because it's so excited. You can feel it. People, they go looking for music, you know, needing it. And the music—it's any damn thing; it's whatever it is you need. Like when you're sad sometimes, you want to remember something, maybe something you was happy about once..."
"Музыка - ну, когда нога все время вверх-вниз, постукивает, когда что-то внутри крутится, что эту ногу двигает... как листья - они, скажем, лежат себе на земле, и тут сквозь них ветер, такой, мрачноватый... Такая притопывающая музыка - ей хочется сорваться с голоса твоего, или с дудки, потому что она очень заводная. Это чувствуется. Люди, они ведь ищут музыку, вот в чем дело. Стремятся к ней. А музыка - она любая совершенно; что тебе нужно, она тем и будет. Вот когда грустно, к примеру, то хочется что-нибудь такое вспомнить, от чего, значит, когда-то было хорошо..."

"А если я возьму свою трубу и сыграю модное шимми, то это шимми, хорошее ли, плохое ли, все равно доставит людям радость, ударит им в ноги и в кровь. Только это и важно. Взгляните как-нибудь на балу на лица в тот момент, когда после долгого перерыва опять раздается музыка, -- как тут сверкают глаза, вздрагивают ноги, начинают смеяться лица! Вот для чего и играешь... Самая бедная машинисточка вспоминает у себя в конторе последний уанстеп и отстукивает на своих клавишах его такт. Вы правы, пускай у всех этих одиноких людей будет своя немая музыка, "Томление" ли, "Волшебная флейта" или "Валенсия"! Но откуда же берут эти люди свою одинокую, немую музыку? Они получают ее у нас, у музыкантов..."

И еще: Summertime (4.5М).

(no subject)

Одним из (на мой взгляд) самых удивительных эпизодов в борьбе католической церкви с дуалистической альбигойской ересью были - публичные дебаты.

При том, что уже в течение больше полутора сотен лет катары были сжигаемы на кострах, собор за собором и папа за папой по очереди то приглашали их покаяться и вернуться в лоно, то, напротив, отлучали и проклинали, но неизменно напоминали местным властителям, что пора бы разобраться с проблемой. В 1179 Третий Латеранский собор окончательно предал последователей катаризма анафеме. Анри, епископ Альбанский, осаждает гнездо безбожников в Лаворе; епископ Хьюго Осерский с переменным успехом бродит 20 с лишним лет по долине Миди, выискивая (и находя) скопления врагов; Педро Второй Арагонский издает эдикт, согласно которому любые раскольники, найденные в его владениях, подлежат сожжению с конфискацией имущества. И посреди этого всего тот же Педро, в феврале 1204, устраивает богословскую дискуссию, в Каркассоне (то есть, на выезде, на чужом поле), даже две - католики против альбигойцев и, на следующий день, католики против вальденсов, и обе проигрывает вчистую.

К делу подключается Доминик де Гусман, он же будущий св. Доминик. В качестве частного лица он работал в окрестностях еще начиная с 1205, когда столкнулся с печальным состоянием духовной жизни местного населения; в 1206 же он получает благословение папы Иннокентия III на реванш и подмогу в виде команды проповедников. Ожидаемого посрамления не случается, более того: Доминик удаляется основывать (не в последнюю очередь - в качестве идеологически выдержанного противовеса аскезе Чистых) свой орден. Папа призывает к крестовому походу. Потом зачем-то Доминик снова надевает перчатки и проводит еще одну серию дебатов, которую завершает в 1207 еще одним двойным матчем. На этот раз он скорее сводит встречу вничью, но этого, естественно, недостаточно.

И только тогда разговоры - с заклятыми врагами, угрожающими самому существованию церкви во Франции, сильнее которых не было у нее ни до, ни после - закончились. И через всего 25 лет тому же Доминику поручено организовать Инквизицию. 20-тысячная армия все же выступила из Лиона, и была бойня в Безье ("Господь разберет своих"), разгром Каркассона, осада (и не одна) Тулузы, подавленные волнения по всему Лангедоку, последний марш четвертого Тренкавеля и взятие Монсегюра.

"В противоположность Кату Кропп - философ. Он предлагает, чтобы при объявлении войны устраивалось нечто вроде народного празднества, с музыкой и с входными билетами, как во время боя быков. Затем на арену должны выйти министры и генералы враждующих стран, в трусиках, вооруженные дубинками, и пусть они схватятся друг с другом."

(no subject)

Одним из (на мой взгляд) самых удивительных эпизодов в борьбе католической церкви с дуалистической альбигойской ересью были - публичные дебаты.

При том, что уже в течение больше полутора сотен лет катары были сжигаемы на кострах, собор за собором и папа за папой по очереди то приглашали их покаяться и вернуться в лоно, то, напротив, отлучали и проклинали, но неизменно напоминали местным властителям, что пора бы разобраться с проблемой. В 1179 Третий Латеранский собор окончательно предал последователей катаризма анафеме. Анри, епископ Альбанский, осаждает гнездо безбожников в Лаворе; епископ Хьюго Осерский с переменным успехом бродит 20 с лишним лет по долине Миди, выискивая (и находя) скопления врагов; Педро Второй Арагонский издает эдикт, согласно которому любые раскольники, найденные в его владениях, подлежат сожжению с конфискацией имущества. И посреди этого всего тот же Педро, в феврале 1204, устраивает богословскую дискуссию, в Каркассоне (то есть, на выезде, на чужом поле), даже две - католики против альбигойцев и, на следующий день, католики против вальденсов, и обе проигрывает вчистую.

К делу подключается Доминик де Гусман, он же будущий св. Доминик. В качестве частного лица он работал в окрестностях еще начиная с 1205, когда столкнулся с печальным состоянием духовной жизни местного населения; в 1206 же он получает благословение папы Иннокентия III на реванш и подмогу в виде команды проповедников. Ожидаемого посрамления не случается, более того: Доминик удаляется основывать (не в последнюю очередь - в качестве идеологически выдержанного противовеса аскезе Чистых) свой орден. Папа призывает к крестовому походу. Потом зачем-то Доминик снова надевает перчатки и проводит еще одну серию дебатов, которую завершает в 1207 еще одним двойным матчем. На этот раз он скорее сводит встречу вничью, но этого, естественно, недостаточно.

И только тогда разговоры - с заклятыми врагами, угрожающими самому существованию церкви во Франции, сильнее которых не было у нее ни до, ни после - закончились. И через всего 25 лет тому же Доминику поручено организовать Инквизицию. 20-тысячная армия все же выступила из Лиона, и была бойня в Безье ("Господь разберет своих"), разгром Каркассона, осада (и не одна) Тулузы, подавленные волнения по всему Лангедоку, последний марш четвертого Тренкавеля и взятие Монсегюра.

"В противоположность Кату Кропп - философ. Он предлагает, чтобы при объявлении войны устраивалось нечто вроде народного празднества, с музыкой и с входными билетами, как во время боя быков. Затем на арену должны выйти министры и генералы враждующих стран, в трусиках, вооруженные дубинками, и пусть они схватятся друг с другом."

(no subject)

Забавно смотреть, как Гугль-мэйл, куда у меня перенаправлены комменты, пыжится, пытаясь что-то из них выжать на предмет контекстной рекламы. Как правило, получается у него ровным счетом пусто. Хотя вот, при упоминании сборной Люксембурга, обрадовался и вывалил кучу всякого околофутбольного добра.

И только один lj-user у них ассоциируется с одним и тем же одиноким сообщением. Оно встречается и для других, но для него - всегда. Независимо от того, что он пишет.

Реклама - вот эта:

А описывает она, стало быть - bars_of_cage.

Как-то мне не кажется, что машины скоро начнут управлять миром. Если у них такой бардак в голове.

(no subject)

Забавно смотреть, как Гугль-мэйл, куда у меня перенаправлены комменты, пыжится, пытаясь что-то из них выжать на предмет контекстной рекламы. Как правило, получается у него ровным счетом пусто. Хотя вот, при упоминании сборной Люксембурга, обрадовался и вывалил кучу всякого околофутбольного добра.

И только один lj-user у них ассоциируется с одним и тем же одиноким сообщением. Оно встречается и для других, но для него - всегда. Независимо от того, что он пишет.

Реклама - вот эта:

А описывает она, стало быть - bars_of_cage.

Как-то мне не кажется, что машины скоро начнут управлять миром. Если у них такой бардак в голове.