(no subject)
Sep. 29th, 2004 10:35 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
a7sharp9 На следующее утро, ровно в девять, проглотив две чашки горького кофе, я выступил в путь - сначала обратно к Хёно, мимо отеля "Изгиб", где блеклая, одинокая желтоватая лилия умудрилась пробиться на свет сквозь трещину в асфальте, чтобы задохнуться в пыли, а потом вдоль тропы - или чего-то, что я принял за таковую - на Энодаке. Плоская белая подушка застоявшегося тумана, которая с утра обволакивала холмы, рассеялась; поднимался зной. Старушка из бакалеи в Хёно высунула голову из дверей своего магазинчика, чтобы повторить мне в спину вчерашние предостережения. Осиные гнезда, каждые несколько шагов. Гадюки на холмах - так и кишат. К тому же, по случаю жаркого лета, тропы заросли так, что я обязательно потеряюсь.
Потерялся я, собственно, еще не покидая Хёно. Тропа успела разветвиться четырежды, и та ветка, которой я последовал, вывела меня на середину сельского кладбища и покинула там. Я заглянул в последний из домов перед входом на кладбище, и еще одна пожилая женщина снабдила меня новыми указаниями, еще раз сообщила при этом как об осах, так и о гадюках, и осталась стоять у порога, с недоверием глядя, как я пробираюсь между плесневелыми могильными камнями. Я припомнил, что имперские полководцы сочли эту дорогу непроходимой - но при этом ведь имелась в виду раздерганная, утомленная армия, в то время, как вот он я, вышел на прогулку приятным летним утром, с чудесным завтраком из рыбешек аю, залитых сырым яичным желтком, в животе, и горящим желанием как можно больше отдалиться от дымящих труб нейлоновой фабрики - в груди. Ничто на свете не могло мне помешать.
Скоро выяснилось, что, если уже к 1877 году дорога эта считалась непроходимой, то прошедшее с тех пор время не внесло никакого улучшения в ситуацию.
Как и со всеми тропами, проложенными в феодальные времена - а именно ими должен был пользоваться Сайго, - следить за ней было практически невозможно, настолько она была запущенной. Первые полкилометра она стелилась по дну засыпанной листьями вымоины, не больше метра шириной, врезанной в суглинистую землю, как основание для какой-то миниатюрной железной дороги. Покрытые мхом стены были почти отвесными, в рост человека; по земле змеились клубки корней, подстерегая мои неосторожные щиколотки. Чуть выше по тропе я обнаружил могилу, на которой еще возможно было разглядеть имя ее обитателя, Накадзу, и дату смерти - 16 августа 1877, за день до начала отступления Сайго. Возможно, он вышел в разведку и был застрелен; возможно, пал жертвой ос и гадюк.
В мирное же время главным неудобством казалось невероятное количество паутины, перетянутой через промоину как раз на высоте моего лица - и некоторые нити лопались так неохотно, как будто были резиновыми (влияние близости фабрик синтетического волокна на метаболизм арахнидов достойно, я считаю, более внимательного исследования). Ясно было, что этой тропой до меня не пользовались месяцами. Я тащился вперед, оскальзываясь на камнях, спотыкаясь о корни, которые прицельно охотились за лодыжками, и держа перед собой на вытянутых руках палку для сбора паутины.
Через несколько минут палка стала напоминать порцию сахарной ваты, только грязно-серого цвета. Пауков, конечно, было жаль, но война есть война. Похоже, передовые отряды Сайго тоже несли паутинную службу; по чьим-то рассказам, во главе колонны отступающих шли тридцать человек, вооруженных серпами.
Деревья по обочинам казались окаменевшими, но стоило поднять голову к скрытому их ветками небу, как становилось видно, что верхние листья все же оставались зелеными; ниже десятиметровой высоты вся растительность потемнела и скукожилась от постоянной нехватки света. Ранним утром, за окном "Чайной", цикады соперничали громкостью с моторами дизельных самосвалов; здесь, в лесу, никаких цикад не было, и даже крики птиц доносились из какой-то неясной дали. Полагаю, что это был самый тихий лес, через который мне когда-либо приходилось пробираться. Между черными стволами и пнями то здесь, то там мелькали могильные камни, словно длинные ногти выскребались из-под земли, но ни на одном из них мне не удалось разобрать ни слова - сотня лет дождей и плесени изгнали их владельцев со страниц истории.
Тропа покинула овраг и принялась выворачиваться и изгибаться, тем сильнее, чем круче становился склон. Я вышел к большому камню и сбросил с плеча рюкзак, собираясь отдохнуть пару минут, и в тот момент, когда он коснулся земли, сотни две ос выскочили из-под камня с таким звуком, какой могла бы издавать бензопила. Я замахал полотенцем, дико заорал и посыпался назад, оставив ос наедине с рюкзаком, который они пытались изрешетить. Одна из них (всего лишь одна) успела проткнуть дыру в моей коже. Момент укуса я не только почувствовал, но и услышал - точно дробинка попала в туго натянутую бумажную мишень.
Не прошло и минуты, как на руке вздулся десятисантиметровый волдырь.
Я стоял чуть ниже того места, где находилось гнездо, щурился, топал ногами, повторял "черт подери", опускал и застегивал рукава рубашки, тщательно обвязывал небесно-голубое полотенце вокруг лица и вспоминал, что недавно, проглядывая один из еженедельных журналов, я наткнулся на статью, в которой подробно перечислялись случаи смерти от нападения ос. В обычный год по Японии таких набиралось ровно тридцать. Потом я несколько раз глубоко вдохнул, взмыл вверх по склону со всей быстротой, на которую был способен, на полном ходу одной рукой подхватил рюкзак и продолжал бежать, не останавливаясь, еще метров сто. А потом я увидел гадюку.
<== Раньше *** К оглавлению *** Дальше ==>
Потерялся я, собственно, еще не покидая Хёно. Тропа успела разветвиться четырежды, и та ветка, которой я последовал, вывела меня на середину сельского кладбища и покинула там. Я заглянул в последний из домов перед входом на кладбище, и еще одна пожилая женщина снабдила меня новыми указаниями, еще раз сообщила при этом как об осах, так и о гадюках, и осталась стоять у порога, с недоверием глядя, как я пробираюсь между плесневелыми могильными камнями. Я припомнил, что имперские полководцы сочли эту дорогу непроходимой - но при этом ведь имелась в виду раздерганная, утомленная армия, в то время, как вот он я, вышел на прогулку приятным летним утром, с чудесным завтраком из рыбешек аю, залитых сырым яичным желтком, в животе, и горящим желанием как можно больше отдалиться от дымящих труб нейлоновой фабрики - в груди. Ничто на свете не могло мне помешать.
Скоро выяснилось, что, если уже к 1877 году дорога эта считалась непроходимой, то прошедшее с тех пор время не внесло никакого улучшения в ситуацию.
Как и со всеми тропами, проложенными в феодальные времена - а именно ими должен был пользоваться Сайго, - следить за ней было практически невозможно, настолько она была запущенной. Первые полкилометра она стелилась по дну засыпанной листьями вымоины, не больше метра шириной, врезанной в суглинистую землю, как основание для какой-то миниатюрной железной дороги. Покрытые мхом стены были почти отвесными, в рост человека; по земле змеились клубки корней, подстерегая мои неосторожные щиколотки. Чуть выше по тропе я обнаружил могилу, на которой еще возможно было разглядеть имя ее обитателя, Накадзу, и дату смерти - 16 августа 1877, за день до начала отступления Сайго. Возможно, он вышел в разведку и был застрелен; возможно, пал жертвой ос и гадюк.В мирное же время главным неудобством казалось невероятное количество паутины, перетянутой через промоину как раз на высоте моего лица - и некоторые нити лопались так неохотно, как будто были резиновыми (влияние близости фабрик синтетического волокна на метаболизм арахнидов достойно, я считаю, более внимательного исследования). Ясно было, что этой тропой до меня не пользовались месяцами. Я тащился вперед, оскальзываясь на камнях, спотыкаясь о корни, которые прицельно охотились за лодыжками, и держа перед собой на вытянутых руках палку для сбора паутины.
Через несколько минут палка стала напоминать порцию сахарной ваты, только грязно-серого цвета. Пауков, конечно, было жаль, но война есть война. Похоже, передовые отряды Сайго тоже несли паутинную службу; по чьим-то рассказам, во главе колонны отступающих шли тридцать человек, вооруженных серпами.Деревья по обочинам казались окаменевшими, но стоило поднять голову к скрытому их ветками небу, как становилось видно, что верхние листья все же оставались зелеными; ниже десятиметровой высоты вся растительность потемнела и скукожилась от постоянной нехватки света. Ранним утром, за окном "Чайной", цикады соперничали громкостью с моторами дизельных самосвалов; здесь, в лесу, никаких цикад не было, и даже крики птиц доносились из какой-то неясной дали. Полагаю, что это был самый тихий лес, через который мне когда-либо приходилось пробираться. Между черными стволами и пнями то здесь, то там мелькали могильные камни, словно длинные ногти выскребались из-под земли, но ни на одном из них мне не удалось разобрать ни слова - сотня лет дождей и плесени изгнали их владельцев со страниц истории.
Тропа покинула овраг и принялась выворачиваться и изгибаться, тем сильнее, чем круче становился склон. Я вышел к большому камню и сбросил с плеча рюкзак, собираясь отдохнуть пару минут, и в тот момент, когда он коснулся земли, сотни две ос выскочили из-под камня с таким звуком, какой могла бы издавать бензопила. Я замахал полотенцем, дико заорал и посыпался назад, оставив ос наедине с рюкзаком, который они пытались изрешетить. Одна из них (всего лишь одна) успела проткнуть дыру в моей коже. Момент укуса я не только почувствовал, но и услышал - точно дробинка попала в туго натянутую бумажную мишень.
Не прошло и минуты, как на руке вздулся десятисантиметровый волдырь.Я стоял чуть ниже того места, где находилось гнездо, щурился, топал ногами, повторял "черт подери", опускал и застегивал рукава рубашки, тщательно обвязывал небесно-голубое полотенце вокруг лица и вспоминал, что недавно, проглядывая один из еженедельных журналов, я наткнулся на статью, в которой подробно перечислялись случаи смерти от нападения ос. В обычный год по Японии таких набиралось ровно тридцать. Потом я несколько раз глубоко вдохнул, взмыл вверх по склону со всей быстротой, на которую был способен, на полном ходу одной рукой подхватил рюкзак и продолжал бежать, не останавливаясь, еще метров сто. А потом я увидел гадюку.
<== Раньше *** К оглавлению *** Дальше ==>