(no subject)

Поэт отличается от не-поэта, как я понимаю, другими, по сравнению с остальным человечеством, отношениями с языком. Хорошие стихи - только необходимое (хотя и очень необходимое) условие. Можно строгать их ежедневно, но поэтом не быть. Теория допускается на порог науки, когда объясняет все существующие явления - то есть, в случае поэта, когда он полностью вобрал (любым из двух способов - трудом или откровением) в себя наработанное и готов моментально узнать и отозваться на доказанное предшественниками. На самом же деле из теории должны следовать еще и твердые предсказания, предвосхищения. Причем не так, как у Бурлюка и прочих Крученыхов, которые разрабатывали в лучшем случае конланг. После (или во время) поэта пространство слова обязано измениться; не в том даже смысле, что "после (при) X все пишут, как X" (хотя и это показательно), а "прочитав X, никто не может писать так, будто X не было" - какой бы малой ни была эта поправка, необходимо внести ее (то же, разумеется, относится и к великим джазовым музыкантам - в отличие от крепких ремесленников). "Я научила женщин говорить" - вот тоже похожая формула; неважно, относится ли она в самом деле к ее автору.

Поэтому, кстати, надежда, высказанная или невысказанная, почти-поэтов на суд не современника, но вечности - пустая. Чем дальше, тем меньше вероятность: влияние на язык расходится кругами по воде, и мы перестаем различать, откуда в нем что - хотя могу представить, что огромным исследовательским трудом возможно восстановить личность вложившего вот этот обол, эту интонацию, на утвержденье храма. Это или сразу, или никогда - да, непосредственно после "прочтите строчки три".

(no subject)

Поэт отличается от не-поэта, как я понимаю, другими, по сравнению с остальным человечеством, отношениями с языком. Хорошие стихи - только необходимое (хотя и очень необходимое) условие. Можно строгать их ежедневно, но поэтом не быть. Теория допускается на порог науки, когда объясняет все существующие явления - то есть, в случае поэта, когда он полностью вобрал (любым из двух способов - трудом или откровением) в себя наработанное и готов моментально узнать и отозваться на доказанное предшественниками. На самом же деле из теории должны следовать еще и твердые предсказания, предвосхищения. Причем не так, как у Бурлюка и прочих Крученыхов, которые разрабатывали в лучшем случае конланг. После (или во время) поэта пространство слова обязано измениться; не в том даже смысле, что "после (при) X все пишут, как X" (хотя и это показательно), а "прочитав X, никто не может писать так, будто X не было" - какой бы малой ни была эта поправка, необходимо внести ее (то же, разумеется, относится и к великим джазовым музыкантам - в отличие от крепких ремесленников). "Я научила женщин говорить" - вот тоже похожая формула; неважно, относится ли она в самом деле к ее автору.

Поэтому, кстати, надежда, высказанная или невысказанная, почти-поэтов на суд не современника, но вечности - пустая. Чем дальше, тем меньше вероятность: влияние на язык расходится кругами по воде, и мы перестаем различать, откуда в нем что - хотя могу представить, что огромным исследовательским трудом возможно восстановить личность вложившего вот этот обол, эту интонацию, на утвержденье храма. Это или сразу, или никогда - да, непосредственно после "прочтите строчки три".

makes the world go 'round

Самодеятельный, но качественный проект переделки американской бумажной валюты (5, 10, 20, 50, 100, 200, плюс два реверса), который мне понравился. Видно, кстати, что человек закладывается на будущее - доллара больше нет, поэтому Вашингтон передвинулся на пятерку, а Линкольн - на десятку. Также пришлось потесниться Джексону - его сменил стянутый с упраздненной двухдолларовой бумажки Джефферсон (это вообще интересно, каково Джексону, самому известному противнику Центробанка и стороннику золотого стандарта, красоваться на самой ходовой банкноте; у придумавшего этот выверт было неоднозначное чувство юмора).

Но самое интересное - это разодранный по паре статей Билль о Правах. В общем, если каждый день подсовывать людям под нос основной закон их страны, то кто-то может и задуматься.

(А как хорошо, между прочим, начинается Первая Поправка. Вот только остановиться бы после пятого слова. Поставить точку.)

makes the world go 'round

Самодеятельный, но качественный проект переделки американской бумажной валюты (5, 10, 20, 50, 100, 200, плюс два реверса), который мне понравился. Видно, кстати, что человек закладывается на будущее - доллара больше нет, поэтому Вашингтон передвинулся на пятерку, а Линкольн - на десятку. Также пришлось потесниться Джексону - его сменил стянутый с упраздненной двухдолларовой бумажки Джефферсон (это вообще интересно, каково Джексону, самому известному противнику Центробанка и стороннику золотого стандарта, красоваться на самой ходовой банкноте; у придумавшего этот выверт было неоднозначное чувство юмора).

Но самое интересное - это разодранный по паре статей Билль о Правах. В общем, если каждый день подсовывать людям под нос основной закон их страны, то кто-то может и задуматься.

(А как хорошо, между прочим, начинается Первая Поправка. Вот только остановиться бы после пятого слова. Поставить точку.)