(no subject)

В том, что называется в джазе "свободная импровизация", совершенно потрясающе принимать участие. Для мизантропа - так и вовсе, пожалуй, один из немногих способов получить ощущение единения с близким. Когда машинка заводится после нескольких чихов и начинает крутиться, увлекая в это свое кружение (опять же, как у Воннегута, "холст должен делать хотя бы половину работы"). Есть только одна маленькая проблема.

Одна из героинь Пратчетта, престарелая ведьма, прекрасно знала, как пишется слово banana. Поэтому она храбро начинала его писать, но почти немедленно выясняла, что не совсем понимает, как и, что важнее, в каком месте остановиться. Слогов -na- при этом выходило произвольное количество, и заканчивалось оно скорее волевым решением, нежели повинуясь логике. Ей при этом было сравнительно проще. Она была сама по себе.

Это изнутри. А снаружи добавляется еще одна маленькая проблема. Слушать это, как правило, невыносимо.

(И когда композиция все же завершается, некоторое время перед облегченными аплодисментами стоит неуверенная тишина. Которую вполне можно принять за восторженную.)

(no subject)

В том, что называется в джазе "свободная импровизация", совершенно потрясающе принимать участие. Для мизантропа - так и вовсе, пожалуй, один из немногих способов получить ощущение единения с близким. Когда машинка заводится после нескольких чихов и начинает крутиться, увлекая в это свое кружение (опять же, как у Воннегута, "холст должен делать хотя бы половину работы"). Есть только одна маленькая проблема.

Одна из героинь Пратчетта, престарелая ведьма, прекрасно знала, как пишется слово banana. Поэтому она храбро начинала его писать, но почти немедленно выясняла, что не совсем понимает, как и, что важнее, в каком месте остановиться. Слогов -na- при этом выходило произвольное количество, и заканчивалось оно скорее волевым решением, нежели повинуясь логике. Ей при этом было сравнительно проще. Она была сама по себе.

Это изнутри. А снаружи добавляется еще одна маленькая проблема. Слушать это, как правило, невыносимо.

(И когда композиция все же завершается, некоторое время перед облегченными аплодисментами стоит неуверенная тишина. Которую вполне можно принять за восторженную.)