Двадцать две совы мечтали
Jul. 22nd, 2005 02:21 pmо семи больших мышах.
Jul. 22nd, 2005
Раскручивая пружину
Jul. 22nd, 2005 06:47 pmБензин за время отсутствия поднялся в район 2.40. Ха!
Скажите, пожалуйста, кто, пока меня не было, вставил в мой Ниссан второй мотор? В смысле, когда нажимаешь на газ, начинаешь быстро ехать. Это неправильно. А главное, куда его спрятали, что его не слышно совсем?
Какие тут плохие дороги. Узкие, разбитые, забитые. Шоссейные трущобы. И большие, мощные машины. И все почему-то тащатся, ме-едленно так.
В каждом самолёте, по всей видимости, есть спецместа ("велел кассирше загнуть и не продавать тридцать лучших мест в ложах и партере"), которые в общий оборот не поступают. Это кресла сразу за переборками, либо у дверей, нос в нос со стюардессой на откидном, в изумрудно-зеленой-как-сама-Ирландия униформе (привычно обмахивающейся благословением при заходе на посадку, а потом корпоративно, в унисон со своей товаркой у другой двери, заправляющей под себя ладони), либо мордой в стену. Их выдают семьям с грудничками, и их же вынимают из-под полы, когда слышат, например,"у этих двоих бери сумки на 139-й, мне их ещё обратно наверх вести", сказанное достаточно уверенным и немного усталым голосом.
Прямой репортаж (в котором из прямости была только неизменная картинка довольно далёкого, безлюдного, отгороженного лентой входа на станцию, и пустой полицейской машины в непосредственной близости от камеры) о стрельбе в подземке смотрел в баре в Шэнноне. Видимо, с того же места, где примерно 15 лет назад, ошалев от первого в жизни самолёта, ходил вокруг закрытого, затемненного duty-free, вглядываясь, прижимая ладони домиком к стеклу, по дороге к тому, что оказалось домом.
По Дублинскому аэропорту бежали в носках (во-первых, кроссовки оказались снятыми на проходе через рамку, а во-вторых, это же Дублин, мы его уже знаем; как у старого знакомого в доме - можно и заношенные тренировочные с пузырями на коленях, ощущение уюта, а не стыда).
Про поездку из "Франкфурта" (HHN) во Франкфурт (FRA) на автобусе рассказал бы, но честно не помню вообще ни-че-го. Следующая картинка - дядечка, единый в двух лицах (Лингус и почему-то Yemeni Air), который с необходимостью продажи нам двух билетов именно туда, куда мы говорим, примирился с четвёртого раза.
Начало нашего упоительного путешествия обратно было решительно скомкано милой компанией с арфой на хвосте, авиа-автобусом, который низачтонеотвечает, за 20 примерно минут до того, как рейс должен был улетать. Хотя было известно, что самолёта нет и не будет, как не было его и неделю назад (это мы подслушали в разговоре). Зато к нему пришлось вставать в темноте, немножко розовой, в полпятого, когда только что открылась столовка в гостинице, где яркие, стерильные неоновые лампы, белые кофейники на каждом столе, аккуратно разложенные ломтики ветчины, общинный йогурт в миске и розеточки для яиц, готовые к бою, хотя самих яиц ещё не завезли. На улице (ещё немного посветлело) зябко от ветра и недосыпа, подъезжает светящийся изнутри автобус и, доверив его нутру чемоданы, невозможно поручиться, что рядом с ними не стоит теперь ведро черники, kaks piletid Tallinna.
Скажите, пожалуйста, кто, пока меня не было, вставил в мой Ниссан второй мотор? В смысле, когда нажимаешь на газ, начинаешь быстро ехать. Это неправильно. А главное, куда его спрятали, что его не слышно совсем?
Какие тут плохие дороги. Узкие, разбитые, забитые. Шоссейные трущобы. И большие, мощные машины. И все почему-то тащатся, ме-едленно так.
В каждом самолёте, по всей видимости, есть спецместа ("велел кассирше загнуть и не продавать тридцать лучших мест в ложах и партере"), которые в общий оборот не поступают. Это кресла сразу за переборками, либо у дверей, нос в нос со стюардессой на откидном, в изумрудно-зеленой-как-сама-Ирландия униформе (привычно обмахивающейся благословением при заходе на посадку, а потом корпоративно, в унисон со своей товаркой у другой двери, заправляющей под себя ладони), либо мордой в стену. Их выдают семьям с грудничками, и их же вынимают из-под полы, когда слышат, например,"у этих двоих бери сумки на 139-й, мне их ещё обратно наверх вести", сказанное достаточно уверенным и немного усталым голосом.
Прямой репортаж (в котором из прямости была только неизменная картинка довольно далёкого, безлюдного, отгороженного лентой входа на станцию, и пустой полицейской машины в непосредственной близости от камеры) о стрельбе в подземке смотрел в баре в Шэнноне. Видимо, с того же места, где примерно 15 лет назад, ошалев от первого в жизни самолёта, ходил вокруг закрытого, затемненного duty-free, вглядываясь, прижимая ладони домиком к стеклу, по дороге к тому, что оказалось домом.
По Дублинскому аэропорту бежали в носках (во-первых, кроссовки оказались снятыми на проходе через рамку, а во-вторых, это же Дублин, мы его уже знаем; как у старого знакомого в доме - можно и заношенные тренировочные с пузырями на коленях, ощущение уюта, а не стыда).
Про поездку из "Франкфурта" (HHN) во Франкфурт (FRA) на автобусе рассказал бы, но честно не помню вообще ни-че-го. Следующая картинка - дядечка, единый в двух лицах (Лингус и почему-то Yemeni Air), который с необходимостью продажи нам двух билетов именно туда, куда мы говорим, примирился с четвёртого раза.
Начало нашего упоительного путешествия обратно было решительно скомкано милой компанией с арфой на хвосте, авиа-автобусом, который низачтонеотвечает, за 20 примерно минут до того, как рейс должен был улетать. Хотя было известно, что самолёта нет и не будет, как не было его и неделю назад (это мы подслушали в разговоре). Зато к нему пришлось вставать в темноте, немножко розовой, в полпятого, когда только что открылась столовка в гостинице, где яркие, стерильные неоновые лампы, белые кофейники на каждом столе, аккуратно разложенные ломтики ветчины, общинный йогурт в миске и розеточки для яиц, готовые к бою, хотя самих яиц ещё не завезли. На улице (ещё немного посветлело) зябко от ветра и недосыпа, подъезжает светящийся изнутри автобус и, доверив его нутру чемоданы, невозможно поручиться, что рядом с ними не стоит теперь ведро черники, kaks piletid Tallinna.
Раскручивая пружину
Jul. 22nd, 2005 06:47 pmБензин за время отсутствия поднялся в район 2.40. Ха!
Скажите, пожалуйста, кто, пока меня не было, вставил в мой Ниссан второй мотор? В смысле, когда нажимаешь на газ, начинаешь быстро ехать. Это неправильно. А главное, куда его спрятали, что его не слышно совсем?
Какие тут плохие дороги. Узкие, разбитые, забитые. Шоссейные трущобы. И большие, мощные машины. И все почему-то тащатся, ме-едленно так.
В каждом самолёте, по всей видимости, есть спецместа ("велел кассирше загнуть и не продавать тридцать лучших мест в ложах и партере"), которые в общий оборот не поступают. Это кресла сразу за переборками, либо у дверей, нос в нос со стюардессой на откидном, в изумрудно-зеленой-как-сама-Ирландия униформе (привычно обмахивающейся благословением при заходе на посадку, а потом корпоративно, в унисон со своей товаркой у другой двери, заправляющей под себя ладони), либо мордой в стену. Их выдают семьям с грудничками, и их же вынимают из-под полы, когда слышат, например,"у этих двоих бери сумки на 139-й, мне их ещё обратно наверх вести", сказанное достаточно уверенным и немного усталым голосом.
Прямой репортаж (в котором из прямости была только неизменная картинка довольно далёкого, безлюдного, отгороженного лентой входа на станцию, и пустой полицейской машины в непосредственной близости от камеры) о стрельбе в подземке смотрел в баре в Шэнноне. Видимо, с того же места, где примерно 15 лет назад, ошалев от первого в жизни самолёта, ходил вокруг закрытого, затемненного duty-free, вглядываясь, прижимая ладони домиком к стеклу, по дороге к тому, что оказалось домом.
По Дублинскому аэропорту бежали в носках (во-первых, кроссовки оказались снятыми на проходе через рамку, а во-вторых, это же Дублин, мы его уже знаем; как у старого знакомого в доме - можно и заношенные тренировочные с пузырями на коленях, ощущение уюта, а не стыда).
Про поездку из "Франкфурта" (HHN) во Франкфурт (FRA) на автобусе рассказал бы, но честно не помню вообще ни-че-го. Следующая картинка - дядечка, единый в двух лицах (Лингус и почему-то Yemeni Air), который с необходимостью продажи нам двух билетов именно туда, куда мы говорим, примирился с четвёртого раза.
Начало нашего упоительного путешествия обратно было решительно скомкано милой компанией с арфой на хвосте, авиа-автобусом, который низачтонеотвечает, за 20 примерно минут до того, как рейс должен был улетать. Хотя было известно, что самолёта нет и не будет, как не было его и неделю назад (это мы подслушали в разговоре). Зато к нему пришлось вставать в темноте, немножко розовой, в полпятого, когда только что открылась столовка в гостинице, где яркие, стерильные неоновые лампы, белые кофейники на каждом столе, аккуратно разложенные ломтики ветчины, общинный йогурт в миске и розеточки для яиц, готовые к бою, хотя самих яиц ещё не завезли. На улице (ещё немного посветлело) зябко от ветра и недосыпа, подъезжает светящийся изнутри автобус и, доверив его нутру чемоданы, невозможно поручиться, что рядом с ними не стоит теперь ведро черники, kaks piletid Tallinna.
Скажите, пожалуйста, кто, пока меня не было, вставил в мой Ниссан второй мотор? В смысле, когда нажимаешь на газ, начинаешь быстро ехать. Это неправильно. А главное, куда его спрятали, что его не слышно совсем?
Какие тут плохие дороги. Узкие, разбитые, забитые. Шоссейные трущобы. И большие, мощные машины. И все почему-то тащатся, ме-едленно так.
В каждом самолёте, по всей видимости, есть спецместа ("велел кассирше загнуть и не продавать тридцать лучших мест в ложах и партере"), которые в общий оборот не поступают. Это кресла сразу за переборками, либо у дверей, нос в нос со стюардессой на откидном, в изумрудно-зеленой-как-сама-Ирландия униформе (привычно обмахивающейся благословением при заходе на посадку, а потом корпоративно, в унисон со своей товаркой у другой двери, заправляющей под себя ладони), либо мордой в стену. Их выдают семьям с грудничками, и их же вынимают из-под полы, когда слышат, например,"у этих двоих бери сумки на 139-й, мне их ещё обратно наверх вести", сказанное достаточно уверенным и немного усталым голосом.
Прямой репортаж (в котором из прямости была только неизменная картинка довольно далёкого, безлюдного, отгороженного лентой входа на станцию, и пустой полицейской машины в непосредственной близости от камеры) о стрельбе в подземке смотрел в баре в Шэнноне. Видимо, с того же места, где примерно 15 лет назад, ошалев от первого в жизни самолёта, ходил вокруг закрытого, затемненного duty-free, вглядываясь, прижимая ладони домиком к стеклу, по дороге к тому, что оказалось домом.
По Дублинскому аэропорту бежали в носках (во-первых, кроссовки оказались снятыми на проходе через рамку, а во-вторых, это же Дублин, мы его уже знаем; как у старого знакомого в доме - можно и заношенные тренировочные с пузырями на коленях, ощущение уюта, а не стыда).
Про поездку из "Франкфурта" (HHN) во Франкфурт (FRA) на автобусе рассказал бы, но честно не помню вообще ни-че-го. Следующая картинка - дядечка, единый в двух лицах (Лингус и почему-то Yemeni Air), который с необходимостью продажи нам двух билетов именно туда, куда мы говорим, примирился с четвёртого раза.
Начало нашего упоительного путешествия обратно было решительно скомкано милой компанией с арфой на хвосте, авиа-автобусом, который низачтонеотвечает, за 20 примерно минут до того, как рейс должен был улетать. Хотя было известно, что самолёта нет и не будет, как не было его и неделю назад (это мы подслушали в разговоре). Зато к нему пришлось вставать в темноте, немножко розовой, в полпятого, когда только что открылась столовка в гостинице, где яркие, стерильные неоновые лампы, белые кофейники на каждом столе, аккуратно разложенные ломтики ветчины, общинный йогурт в миске и розеточки для яиц, готовые к бою, хотя самих яиц ещё не завезли. На улице (ещё немного посветлело) зябко от ветра и недосыпа, подъезжает светящийся изнутри автобус и, доверив его нутру чемоданы, невозможно поручиться, что рядом с ними не стоит теперь ведро черники, kaks piletid Tallinna.
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}