(no subject)

Искусство играть блюз состоит, похоже, в том, чтобы играть их по-разному. Когда есть слова, то легче; если нет, то вариантов остается не так много. Все блюзЫ (слово, неправильное джинсовой неправильностью, blues уже и есть множественное число, по-нашему - страдания), в сущности, одинаковы, после того, как в унисон взяли "голову", какая бы заковыристая она ни была. Извернуться можно, слегка поменяв сетку, как это сделал Мингус в "Ностальгии на Таймс-сквер" (квадрате времён, то есть), или построившись на пентатонике, как Роллинс в "Sonnymoon For Two". Но даже и с костылём - если в "оригинале" и то, и другое выдерживается строго, то никто не гарантирует, что заряд, настрой (выражаемый такими простыми музыкальными средствами) не исчезнут немедленно, как только пойдёт импровизация.

Надо, видимо, пропустить через себя, по пути уши-голова-пальцы, невероятное количество этого материала, чтобы научиться отличительные особенности, иногда исчезающе малые, различать, впитывать, не терять и именно на них сидеть, чтобы они не сковывали и не отбрасывались, а определяли музыку прочно и незаметно. Как размер и схема рифмовки сонета - Камоэш или Шекспир (а всякие изыски, соответственно, безголовые, бесхвостые, двухголовые - это, видимо, 16 тактов - и проч.).

Питерсон, при всём к нему, играет серединки разнообразно до головокружения, но одинаково. А Харрис, у которого блюзом становится вообще всё - напротив, однообразно (создавая один образ), но индивидуально.

Upd.: Вот и название, "Young Werther's Blues".

(no subject)

Искусство играть блюз состоит, похоже, в том, чтобы играть их по-разному. Когда есть слова, то легче; если нет, то вариантов остается не так много. Все блюзЫ (слово, неправильное джинсовой неправильностью, blues уже и есть множественное число, по-нашему - страдания), в сущности, одинаковы, после того, как в унисон взяли "голову", какая бы заковыристая она ни была. Извернуться можно, слегка поменяв сетку, как это сделал Мингус в "Ностальгии на Таймс-сквер" (квадрате времён, то есть), или построившись на пентатонике, как Роллинс в "Sonnymoon For Two". Но даже и с костылём - если в "оригинале" и то, и другое выдерживается строго, то никто не гарантирует, что заряд, настрой (выражаемый такими простыми музыкальными средствами) не исчезнут немедленно, как только пойдёт импровизация.

Надо, видимо, пропустить через себя, по пути уши-голова-пальцы, невероятное количество этого материала, чтобы научиться отличительные особенности, иногда исчезающе малые, различать, впитывать, не терять и именно на них сидеть, чтобы они не сковывали и не отбрасывались, а определяли музыку прочно и незаметно. Как размер и схема рифмовки сонета - Камоэш или Шекспир (а всякие изыски, соответственно, безголовые, бесхвостые, двухголовые - это, видимо, 16 тактов - и проч.).

Питерсон, при всём к нему, играет серединки разнообразно до головокружения, но одинаково. А Харрис, у которого блюзом становится вообще всё - напротив, однообразно (создавая один образ), но индивидуально.

Upd.: Вот и название, "Young Werther's Blues".