Во-первых, Польша строится. Вся. Города само собой, но и из окна поезда (или автобуса) тоже. Частный случай – безукоризненная реставрация; большое облако кирпичной пыли, оставшееся на месте крепости Бреслау, например, почти полностью осело уже в прежней форме.
Во-вторых, в окне каждого (это не преувеличение) ресторана "требуется на работу" (в университетских городах – с припиской "возьмем студента").
В-третьих, там уже вся Европа. Немцы больше прочих, но и испанцы, французы, итальянцы, датчане. Бродят по брусчатке в Торуни, глазеют на дракона под Вавелем, прицениваются к янтарю в Гданьске. Пытаются произнести "barszcz z uszkami" и "oscypek". Хотя все молодые местные свободно говорят на английском и половина - на немецком.
Одно из самых мерзких деяний советского режима – это что за ним осталось постсоветское пространство. К счастью, это состояние обратимо, и без особых сложностей, как только страна твердо переходит к стадии "пост". Поляки уже достаточно сделали для того, чтобы к ним больше никаких скидок и отмазок не применять. Це Європа. Болгары в процессе.
А украинцы следующие.
Во-вторых, в окне каждого (это не преувеличение) ресторана "требуется на работу" (в университетских городах – с припиской "возьмем студента").
В-третьих, там уже вся Европа. Немцы больше прочих, но и испанцы, французы, итальянцы, датчане. Бродят по брусчатке в Торуни, глазеют на дракона под Вавелем, прицениваются к янтарю в Гданьске. Пытаются произнести "barszcz z uszkami" и "oscypek". Хотя все молодые местные свободно говорят на английском и половина - на немецком.
Одно из самых мерзких деяний советского режима – это что за ним осталось постсоветское пространство. К счастью, это состояние обратимо, и без особых сложностей, как только страна твердо переходит к стадии "пост". Поляки уже достаточно сделали для того, чтобы к ним больше никаких скидок и отмазок не применять. Це Європа. Болгары в процессе.
А украинцы следующие.