Не, ну это вообще как можно, а.

Brodsky dedicated some of the Russian language’s most powerful love poetry to her. “I was only that which / you touched with your palm,” he wrote, “over which, in the deaf, raven-black / night, you bent your head. . . . / I was practically blind. / You, appearing, then hiding, / taught me to see.”

То есть, я согласен, что это очень сильные любовные стихи. У Бродского. А не в таком виде. И ведь им было недостаточно просто первого четверостишия; нет, с выпуском цитируется еще и пятая строфа - то есть, имеется в виду в самом деле показать с помощью этого отрывка их силу?

(И ведь ниже, кстати, есть и более честные попытки - "Так долго вместе прожили", например).

И то плохо, и другое - и если этот подстрочник может в самом деле кого-то взволновать, и если он только подкрепляет "какая на русском может быть поэзия, если их сильнейший поэт пишет такую беспомощную ерунду".

Не, ну это вообще как можно, а.

Brodsky dedicated some of the Russian language’s most powerful love poetry to her. “I was only that which / you touched with your palm,” he wrote, “over which, in the deaf, raven-black / night, you bent your head. . . . / I was practically blind. / You, appearing, then hiding, / taught me to see.”

То есть, я согласен, что это очень сильные любовные стихи. У Бродского. А не в таком виде. И ведь им было недостаточно просто первого четверостишия; нет, с выпуском цитируется еще и пятая строфа - то есть, имеется в виду в самом деле показать с помощью этого отрывка их силу?

(И ведь ниже, кстати, есть и более честные попытки - "Так долго вместе прожили", например).

И то плохо, и другое - и если этот подстрочник может в самом деле кого-то взволновать, и если он только подкрепляет "какая на русском может быть поэзия, если их сильнейший поэт пишет такую беспомощную ерунду".