(no subject)

У меня был такой период в жизни, когда больше всего в музыкантах я ценил абсолютное отсутствие инструмента как перевалочного пункта между ними и слушателями (то есть, настолько полное владение техническими возможностями, что удобство постановки пальцев, сравнительная легкость укладывания в пассаж - просто не являются факторами в выборе этой, а не другой ноты; ну, как если бы поэту не нужно думать о том, что за слово оказалось в конце строки, потому что рифма найдется все равно).

Я, кажется, даже обидел как-то раз случайно великого Двоскина, упомянув при нем, что не понимаю, в чем величие Рэя Брауна - он ведь ничего особенного не делает.

Ну, в общем, так оно и есть. Он, наоборот, выбирает ноты и ставит их в общую ткань настолько точно, что не приходит в голову, будто их можно поставить другим образом - не при помощи церебрального подсчета, разумеется, а потому, что - так надо. Точки в трехмерном пространстве высота-длительность-громкость, роняемые без единой ошибки; не ошибки даже ("there aren't any"), а морщинки в ткани. Даже если это простые четверти.

(Тут, правда, есть одна проблема: в отличие от Питерсона, NHØP, Пасса, Петруччиани - гигантов на "Пэ", представителей первого направления, - ему противопоказано играть с музыкантами ниже уровнем, он среди них теряется; опять же аналогия поэтическая - можно сколько угодно вести сквозную аллитерацию, это не спасет стихи от посредственности. Он почти никогда этого и не делал - в отличие, скажем, от Бейкера, в сайдменах предельно неразборчивого, или тем более Роллинса, специально подбиравшего безликих ремесленников.)

Вот и пойми, что важнее - свобода или осознанная необходимость.
( Read more... )

Хотя ничего, на самом деле, не важнее. Как Бродский говорит: ну, почему, в самом деле, Пушкин, если кому-то по темпераменту больше подходит Баратынский?

(no subject)

У меня был такой период в жизни, когда больше всего в музыкантах я ценил абсолютное отсутствие инструмента как перевалочного пункта между ними и слушателями (то есть, настолько полное владение техническими возможностями, что удобство постановки пальцев, сравнительная легкость укладывания в пассаж - просто не являются факторами в выборе этой, а не другой ноты; ну, как если бы поэту не нужно думать о том, что за слово оказалось в конце строки, потому что рифма найдется все равно).

Я, кажется, даже обидел как-то раз случайно великого Двоскина, упомянув при нем, что не понимаю, в чем величие Рэя Брауна - он ведь ничего особенного не делает.

Ну, в общем, так оно и есть. Он, наоборот, выбирает ноты и ставит их в общую ткань настолько точно, что не приходит в голову, будто их можно поставить другим образом - не при помощи церебрального подсчета, разумеется, а потому, что - так надо. Точки в трехмерном пространстве высота-длительность-громкость, роняемые без единой ошибки; не ошибки даже ("there aren't any"), а морщинки в ткани. Даже если это простые четверти.

(Тут, правда, есть одна проблема: в отличие от Питерсона, NHØP, Пасса, Петруччиани - гигантов на "Пэ", представителей первого направления, - ему противопоказано играть с музыкантами ниже уровнем, он среди них теряется; опять же аналогия поэтическая - можно сколько угодно вести сквозную аллитерацию, это не спасет стихи от посредственности. Он почти никогда этого и не делал - в отличие, скажем, от Бейкера, в сайдменах предельно неразборчивого, или тем более Роллинса, специально подбиравшего безликих ремесленников.)

Вот и пойми, что важнее - свобода или осознанная необходимость.
( Read more... )

Хотя ничего, на самом деле, не важнее. Как Бродский говорит: ну, почему, в самом деле, Пушкин, если кому-то по темпераменту больше подходит Баратынский?