как посравнить

Все-таки всякий раз, когда встречаю письменные слова о прошлом веке (или, как недавно, сам упоминаю о позапрошлом) - сознательная дрожь сознания, в мозгу щелкает что-то, как реле, почти слышимо; переключается с трудом заржавелая стрелка, которую никак не выходит разработать. Надо себя заставлять. Ошибка 2000 в продолженном времени.

Так и надо тогда переопределить век, как Микрософт это сделал; в многочисленных программах, работающих с двузначным годом, есть понятие pivot point (дайте мне точку опоры), на котором качается-кончается столетие, международная линия перемены внутреннего отсчета, голова и хвост закольцованного удава, достаточно удаленная от настоящего, торчащего проглоченным слоном - скажем, после 2039 наступает 1940, и наоборот (Listen: Billy Pilgrim has become unstuck in time). Вопрос только в том, куда его передвинуть - остального, за пределами этих скобок, все равно не существует.

Человек вообще не приспособлен прыгать через такие вещи. Мы и на трещину-то в асфальте наступить не можем.

как посравнить

Все-таки всякий раз, когда встречаю письменные слова о прошлом веке (или, как недавно, сам упоминаю о позапрошлом) - сознательная дрожь сознания, в мозгу щелкает что-то, как реле, почти слышимо; переключается с трудом заржавелая стрелка, которую никак не выходит разработать. Надо себя заставлять. Ошибка 2000 в продолженном времени.

Так и надо тогда переопределить век, как Микрософт это сделал; в многочисленных программах, работающих с двузначным годом, есть понятие pivot point (дайте мне точку опоры), на котором качается-кончается столетие, международная линия перемены внутреннего отсчета, голова и хвост закольцованного удава, достаточно удаленная от настоящего, торчащего проглоченным слоном - скажем, после 2039 наступает 1940, и наоборот (Listen: Billy Pilgrim has become unstuck in time). Вопрос только в том, куда его передвинуть - остального, за пределами этих скобок, все равно не существует.

Человек вообще не приспособлен прыгать через такие вещи. Мы и на трещину-то в асфальте наступить не можем.

(no subject)

Пример обратного заимствования, из японского: 娘 musume, дочь (говорящего или человека, являющегося ему родственником - для чужих дочерей отдельное слово, или на крайняк musume-san), перешло, чисто фонетически, во французское mousmé (ту самую девушку кисти Ван-Гога из Национальной Галереи - арлезианку, послушно сидящую на стуле перед рыжим безумцем, который без спроса подарил ей мертвенно-зеленую, неестественно длинную левую руку, чужестранное название и бессмертие), прихватив при этом не первое, более строгое значение, а второе, расширительное - "молодая незамужняя женщина". Похоже, виноват в этом monsieur Пьер Лоти, выпустивший в 1887 году (за год до картины) на гребне волны любви ко всему японскому (vis. Japonisme) роман "Madame Chrysanthème" (в четырех томах - да, прадедушка, через рассказ и пьесу, Пуччиниевской оперы):
"...one of the prettiest words in the Nipponese language, it seems almost as if there must be a little moue in the very sound, as if a pretty, taking little pout, such as they put on, and also a little pert physiognomy, were described by it."
"слово из прелестнейших в языке Японии - будто в самом звучании его неизбежно содержится милая гримаска; будто подобранные по обычаю губки красавицы, ее живое личико, да и вся она отражается в нем"
(Это, впрочем, он уже скорее о французском произношении; японцы не делают ударения на последний слог, в то время как именно это финальное [eɪ] и закругляет образ)

Форсайты недалеко, как всегда; то же слово рисует и Флер, свежевлюбленную, пишущую письмо - нет, подружке, хотя без сомнения "сорочка легкая спустилась" (и предвосхищает, видимо, ее последующую любовь к chinoiserie):
"In her bedroom Fleur had flung off her gown, and, wrapped in a shapeless garment, with the white flower still in her hair, she looked like a mousme, sitting cross-legged on her bed, writing by candlelight."
(В переводе - "гейша"; не буду спорить, хотя смешиваются два разнородных понятия).

Upd: Между прочим, "her wide-apart brown eyes were set in whites so clear that they glinted when they moved" - первый взгляд на Флер, но приложимо и к этим глазам, отдающим аж в синеву. Я бы не сказал, что на картине Гойи так уж ярко выделены белки глаз; так что, если слово и случайно (хотя оно всегда торчало мне там стилистической костью - французскость не убеждала в необходимости), то очень к месту - предоставляя еще один живописный штрих. Предлагаю подверстать к постоянной коллекции, отдельной выставкой в соседнем зале.

(no subject)

Пример обратного заимствования, из японского: 娘 musume, дочь (говорящего или человека, являющегося ему родственником - для чужих дочерей отдельное слово, или на крайняк musume-san), перешло, чисто фонетически, во французское mousmé (ту самую девушку кисти Ван-Гога из Национальной Галереи - арлезианку, послушно сидящую на стуле перед рыжим безумцем, который без спроса подарил ей мертвенно-зеленую, неестественно длинную левую руку, чужестранное название и бессмертие), прихватив при этом не первое, более строгое значение, а второе, расширительное - "молодая незамужняя женщина". Похоже, виноват в этом monsieur Пьер Лоти, выпустивший в 1887 году (за год до картины) на гребне волны любви ко всему японскому (vis. Japonisme) роман "Madame Chrysanthème" (в четырех томах - да, прадедушка, через рассказ и пьесу, Пуччиниевской оперы):
"...one of the prettiest words in the Nipponese language, it seems almost as if there must be a little moue in the very sound, as if a pretty, taking little pout, such as they put on, and also a little pert physiognomy, were described by it."
"слово из прелестнейших в языке Японии - будто в самом звучании его неизбежно содержится милая гримаска; будто подобранные по обычаю губки красавицы, ее живое личико, да и вся она отражается в нем"
(Это, впрочем, он уже скорее о французском произношении; японцы не делают ударения на последний слог, в то время как именно это финальное [eɪ] и закругляет образ)

Форсайты недалеко, как всегда; то же слово рисует и Флер, свежевлюбленную, пишущую письмо - нет, подружке, хотя без сомнения "сорочка легкая спустилась" (и предвосхищает, видимо, ее последующую любовь к chinoiserie):
"In her bedroom Fleur had flung off her gown, and, wrapped in a shapeless garment, with the white flower still in her hair, she looked like a mousme, sitting cross-legged on her bed, writing by candlelight."
(В переводе - "гейша"; не буду спорить, хотя смешиваются два разнородных понятия).

Upd: Между прочим, "her wide-apart brown eyes were set in whites so clear that they glinted when they moved" - первый взгляд на Флер, но приложимо и к этим глазам, отдающим аж в синеву. Я бы не сказал, что на картине Гойи так уж ярко выделены белки глаз; так что, если слово и случайно (хотя оно всегда торчало мне там стилистической костью - французскость не убеждала в необходимости), то очень к месту - предоставляя еще один живописный штрих. Предлагаю подверстать к постоянной коллекции, отдельной выставкой в соседнем зале.