Et j'аi vingt ans ce soir

"Подушка уже горяча
С обеих сторон."

Для меня всегда (может быть, подсознательно всего лишь благодаря заглавным буквам) между этими строками, как между сторонами подушки, есть препинание, запинание, не выписанное (пустота на странице), но необходимое (не-обходимое, не обойдешь, споткнешься, даже не желая) - поздно думать о сне оттого, что о нем уже думано именно в этом промежутке. Память даже услужливо вставляет еще одно "уже" (ведь в этот размер, сбивчивый, теплый, дышащий, уместятся еще два слога: их место и обозначено вздохом), закрывая (раскрывая - обнаруживая - проявляя) скобку, вторую из тех, что сторожат между собой ту самую ночь, из конца первой строчки - в начало второй. Острое, пальцами потрогать, чувство проходящего времени.

Прошедшего.

Et j'аi vingt ans ce soir

"Подушка уже горяча
С обеих сторон."

Для меня всегда (может быть, подсознательно всего лишь благодаря заглавным буквам) между этими строками, как между сторонами подушки, есть препинание, запинание, не выписанное (пустота на странице), но необходимое (не-обходимое, не обойдешь, споткнешься, даже не желая) - поздно думать о сне оттого, что о нем уже думано именно в этом промежутке. Память даже услужливо вставляет еще одно "уже" (ведь в этот размер, сбивчивый, теплый, дышащий, уместятся еще два слога: их место и обозначено вздохом), закрывая (раскрывая - обнаруживая - проявляя) скобку, вторую из тех, что сторожат между собой ту самую ночь, из конца первой строчки - в начало второй. Острое, пальцами потрогать, чувство проходящего времени.

Прошедшего.